Курсовая Культурный хронотоп японского военного сословия. Учебная работа № 193803

Учебная работа № 193803. Курсовая Культурный хронотоп японского военного сословия

Выдержка из похожей работы

…….

Фольклорный хронотоп в творчестве А.И. Эртеля

…..зованные в пространственно-временных образах (или хронотопах – по М. М.
Бахтину), так или иначе сохранены в редуцированном виде и классической
литературой, и современной.
Говоря
о раблезианском хронотопе, М. М. Бахтин в качестве главного признака
фольклорного хронотопа отмечает привязанность определенных временных событий к
явлениям природы, вообще к земле: “Время это глубоко пространственно и
конкретно. Оно не отделено от земли и природы. Оно сплошь вовне, как и вся
жизнь человека. Земледельческая жизнь людей и жизнь природы (Земли) измеряются
одними и теми же масштабами, теми же событиями, имеют те же интервалы,
неотделимы друг от друга, даны в одном (неделимом) акте труда и сознания”.
[1,141] Кроме того, для нас были интересны труды В. Я. Проппа, В. П. Аникина и
Е. М. Мелетинского о пространственно-временных отношениях в мифе и сказке, а
также сборник статей русских и зарубежных авторов:
Л.
Н. Виноградовой, А. В. Гуры, Е. Е. Левкиевской, Р. Попова и других, вышедших
под общим названием “Признаковое пространство культуры” [3], акцентирующий
внимание на таких пространственно-временных оппозициях, как другой/чужой,
прямой/кривой, живой/мертвый, видимое/невидимое и другие.
Материалом
для подтверждения мысли о сохранности архаического, фольклорного восприятия
пространства и времени мы избрали творчество воронежского писателя А. И.
Эртеля. Как нам кажется, такая попытка вполне оправдана, если принять во
внимание некоторые факты биографии самого писателя. А. И. Эртель до двадцати
лет практически безвыездно жил в деревне, тесно общался с деревенскими
жителями, то есть с самого детства был знаком с народным способом мышления,
более того, довольно долго это был и его собственный способ мышления. Связь с
народным мировоззрением у писателя поддерживалась также тесным общением с
крестьянами на протяжении всей его жизни.
Именно
поэтому в художественном пространстве А. И. Эртеля центром мира является
степной край. Здесь происходят основные события, именно эти места, а не
Петербург, Париж и Лондон вызывают у автора и его героев особенно теплые
чувства. Герои, находящиеся вне этой зоны постоянно стремятся туда, со степным
краем связаны их надежды, планы, устремления, которые не смогут реализоваться в
другом месте. В произведениях А. И. Эртеля “другим” местом действия, к которому
пространственно привязаны либо экспозиция, либо завязка основного действия,
становятся Петербург (“Гарденины”, “Смена”), Англия, Франция (“Карьера
Струкова”). Лишь в романе “Смена” действие развивается параллельно в поместье
Мансуровых, расположенном в “степном краю”, и в Петербурге.
Однако
все же кульминационный момент романа соотнесен с землей, которая особенно
дорога писателю, и все это несмотря на то, что А. И. Эртель довольно долго жил
в Петербурге, бывал за границей. То, что мы в своем исследовании обобщенно
обозначаем как “степной край”, географически можно приравнять к
административным границам Воронежской губернии того времени и Поволжью. Именно
здесь происходят основные события всех произведений А. И. Эртеля.
Время
и пространство осознается героями через совокупность оппозиций. Следует также
отметить определенную близость такого мировосприятия героев к мировосприятию
самого писателя, особенно характерного для раннего периода. Воспроизведение
такого ощущения мира мы можем наблюдать у некоторых героев, наделенных автором
автобиографическими чертами. И для писателя, и для его героев определяющим
фактом в разнице восприятия героями окружающего мира является знакомство с
общим течением культурной жизни России и мира в целом. Знание этой сферы жизни
не проходит бесследно и, возвращаясь в “степной край”,…