Контрольная Пять пальцев риторической руки. Учебная работа № 149065

Количество страниц учебной работы: 6,7
Содержание:
«Риторика — это классическая наука, которая предполагает точное знание своей истории.
Когда только появилась риторика, в древности она понималась как искусство устного и публичного выступления. Уж потом, они смогли отличить технику устного публичного выступления.
»
Стоимость данной учебной работы: 585 руб.

 

Учебная работа № 149065. Контрольная Пять пальцев риторической руки

Выдержка из похожей работы

…

Лолита

…….сь никакой, если бы я не полюбил
в одно далекое лето одну изначальную
девочку. В некотором княжестве у моря
(почти как у По).
Когда
же это было, а?
Приблизительно
за столько же лет до рождения Лолиты,
сколько мне было в то лето. Можете всегда
положиться на убийцу в отношении
затейливости прозы.
Уважаемые
присяжные женского и мужеского пола!
Экспонат Номер Первый представляет
собой то, чему так завидовали Эдгаровы
серафимы — худо осведомленные, простодушные,
благороднокрылые серафимы… Полюбуйтесь-ка
на этот клубок терний.
2
Я
родился в 1910-ом году, в Париже. Мой отец
отличался мягкостью сердца, легкостью
нрава — и целым винегретом из генов: был
швейцарский гражданин, полуфранцуз-полуавстриец,
с Дунайской прожилкой. Я сейчас раздам
несколько прелестных, глянцевито-голубых
открыток.
Ему
принадлежала роскошная гостиница на
Ривьере. Его отец и оба деда торговали
вином, бриллиантами и шелками (распределяйте
сами). В тридцать лет он женился на
англичанке, дочке альпиниста Джерома
Дунна, внучке двух Дорсетских пасторов,
экспертов по замысловатым предметам:
палеопедологии и Эоловым арфам
(распределяйте сами). Обстоятельства и
причина смерти моей весьма фотогеничной
матери были довольно оригинальные
(пикник, молния); мне же было тогда всего
три года, и, кроме какого-то теплого
тупика в темнейшем прошлом, у меня ничего
от нее не осталось в котловинах и впадинах
памяти, за которыми — если вы еще в силах
выносить мой слог (пишу под надзором) —
садится солнце моего младенчества: всем
вам, наверное, знакомы эти благоуханные
остатки дня, которые повисают вместе с
мошкарой над какойнибудь цветущей
изгородью и в которые вдруг попадаешь
на прогулке, проходишь сквозь них, у
подножья холма, в летних сумерках —
глухая теплынь, золотистые мошки.
Старшая
сестра матери, Сибилла, бывшая замужем
за двоюродным братом моего отца — вскоре,
впрочем, бросившим ее, — жила у нас в доме
в качестве не то бесплатной гувернантки,
не то экономки. Впоследствии я слышал,
что она была влюблена в моего отца и что
однажды, в дождливый денек, он лежомысленно
воспользовался ее чувством — да все
позабыл, как только погода прояснилась.
Я был чрезвычайно привязан к ней, несмотря
на суровость — роковую суровость —
некоторых ее правил. Может быть, ей
хотелось сделать из меня более
добродетельного вдовца, чем отец. У тети
Сибиллы были лазоревые, окаймленные
розовым глаза и восковой цвет лица.
…