Реферат Художественная культура Серебряного века. Учебная работа № 192604

Количество страниц учебной работы: 17,4
Содержание:
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение……………………………………………………………………………………………3
1. Театральная культура Серебряного века…………………………………………4
2. Литература и поэзия Серебряного века в России……………………………..6
3. Кино Серебряного века…………………………………………………………………10
Заключение……………………………………………………………………………………..15
Список использованной литературы…………………………………………………17

Список использованной литературы
1. Арнольдов А. И. Введение в культурологию. — М.: НАКиОЦ, 2010. — 349 с.
2. Быстрова А. Н. Мир культуры (Основы культурологии). — М.: Изд. Федора Конюхова, 2011. — 712 с.
3. Гращенкова И. Н. Кино Серебряного века и проблемы культурно-национального самоопределения кинематографа: Автореф. дисс. … докт. искусствоведения. — М.: 2008. — 43 с.
4. Культурология: Учебное пособие / Под ред. А. Н. Марковой. — М.: Юнити, 2014. — 400 с.
5. Мусинова Н. Е. Проблема целостности художественной формы в поэтике Серебряного века на примере диалога символизма и акмеизма: Автореф. дисс. … докт. культурологии. — СПб.: 2011. — 43 с.
6. Проблемы культуры ХХ века: Учебное пособие / Под ред. Л.. Шишкиной. — М.: СЗАГС, 2008. — 175 с.
7. Шишова Н. В., Акулич Т. В., Бойко М. И. История и культурология. — М.: Логос, 2009. — 456 с.
Стоимость данной учебной работы: 585 руб.

 

Учебная работа № 192604. Реферат Художественная культура Серебряного века

Выдержка из похожей работы

…….

Замятин «дионисийствующий» (роман «Мы» и культура «серебряного века»)

…..лал в
1923 г. сибирский критик Я. Браун, высоко оценивший это произведение (см.: 1).
Вслед за Брауном о мотивах дионисийства и прадионисийства в «Мы»
упомянули Б.А. Ланин, Н.М. Малыгина. Этим мотивам уделил некоторое внимание в
своем капитальном труде и Р. Гольдт (2). Между тем одна из современных задач
замятинистики — подробная разработка данной проблемы, что поможет представить
«Мы» как универсалистский роман-миф и раскрыть генетические связи
творчества Замятина и шире — неореализма — с символизмом, не прервавшиеся и
тогда, когда это модернистское течение перешло в «латентную» фазу
существования (Клинг О.А. См.: 3).
В
статье «О синтетизме» /1922/ Замятин, обосновывая теорию неореализма,
или синтетизма, связывал лежащий в основе неореалистического стилевого течения
художественный принцип синтеза с философией Ницше. В статье «О литературе,
революции и энтропии» /1923/ писатель назвал Ницше, наряду с Достоевским и
Шопенгауэром, гениальным философом (см.: 4). (Эти цитаты приведены и Э.
Бэррэтом и Р. Гольдтом. См.: 5).
Ницшевская
концепция аполлонизма-дионисизма была известна Замятину по работе
«Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм» /1871/, переведенной
на русский язык в 1900-е гг., а также по романам Ф. Сологуба «Мелкий
бес» и А. Белого «Петербург», содержащим рецепцию идей Ницше и
повлиявшим на замятинское творчество. (Не случайно в статьях об этих двух
писателях Замятин видел в них, подобно другим символистам, предшественников
неореализма.)
В
романе «Мы», как и у Ницше и у автора «Петербурга»,
дионисийство и аполлонизм являются двумя общебытийными началами, хотя Замятин и
не употребляет данные термины. Их символизируют герои замятинского романа-мифа.
При этом Замятин, следуя неореалистическому художественному принципу синтеза,
соединяет данные начала с естественнонаучными понятиями энергии и энтропии.
На
основе открытий немецких ученых-естественников Ю.Р. Майера и В. Оствальда
Замятин в биографии «отца» термодинамики Майера и в статье «О
литературе, революции и энтропии» писал о двух космических универсальных
законах — сохранения энергии («багровый закон» революции) и ее
«вырождения» («синий, как лед», закон энтропии) (см. также:
Р. Гольдт, 6). Энергийное начало, помноженное на ницшевскую идею дионисийства,
которую Замятин трактует по-своему (см. ниже), заменило атеисту Замятину
«умершего Бога». Это энергийно-дионисийское общебытийное начало
представляло для писателя высшую ценность бытия. А своего рода
«демоном» стала энтропия (однообразие, одинаковость), с которой
писатель соединил ницшевское аполлоническое начало, подменив при этом тот
принцип индивидуации (личностного начала), который оно несет у Ницше, принципом
коллективистским. Энтропийно-аполлоническое начало Замятин страстно обличал,
где бы его ни находил, утверждая, что «догматизация в науке, религии,
социальной жизни, в искусстве — это энтропия мысли <...>» (с. 387,
388).
Оставаясь
сторонником идеи бесконечной революции, после Октября Замятин стал вместе с тем
политическим «еретиком», слева критиковавшим правительство
большевиков за то, что оно утратило, по его мнению, былую революционность,
энергийность. Одаренный способностью пророчества, Замятин уже в первые
послереволюционные годы заметил в жизни советского общества энтропийные
тенденции, которые должны были усилиться в будущем. Прежде всего это —
нивелирование индивидуальности и возведение коммунистического мировоззрения в
ранг новой религии. Подобные явления сатирически воссозданы и гиперболизированы
в антиутопии «Мы».
Повествователь
и главный герой этой антиутопии Д-503 находится в начале романа «под
знаком Аполлона», требующего, в трактовке Ницше, самопознания и меры.
Строитель «Интеграла» анализирует в своем дневнике собственные
чувства и мысли и, являясь в начале романа законопослушным гражданином Единого
Государства, восторженно рассказывает о его порядках и системе ценностей, о его
руководителе, Благодетеле. …