Контрольная Мировоззрение египтян в эпоху Нового царства по Книге мертвых. Учебная работа № 192155

Количество страниц учебной работы: 12,7
Содержание:
«СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………………………………3
1. Эпоха Нового царства………………………………………………………………………….4
2. Жизнь по Книге мертвых……………………………………………………………………..5
Заключение……………………………………………………………………………………………11
Список использованной литературы………………………………………………………12

Список использованной литературы
1. Всемирная история государства и права: Учебник / Под ред. К. И. Батыра. — М.: Проспект, 2012. — 496 с.
2. Культура Древнего Египта / Под ред. В. Н. Ларченко. — М.: Арт-родник, 2009. — 164 с.
3. Культурология: Учебное пособие / Под ред. А. Н. Марковой. — М.: Юнити, 2012. — 400 с.
4. Морозова О. М., Самыгин С. И., Стариков И. В. Всемирная история: справочник. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2012. — 668 с.
5. Шелковая Н. В. Введение в религиоведение. – Ростов–на–Дону: Феникс, 2013. – 416 с.
»
Стоимость данной учебной работы: 585 руб.

 

Учебная работа № 192155. Контрольная Мировоззрение египтян в эпоху Нового царства по Книге мертвых

Выдержка из похожей работы

…….

Мировоззрение Франца Кафки в романе «Замок»

….. теологи называют “Божьей милостью” — Божественное провидение,
руководительство человеческими судьбами (в деревне), воздействие случайности,
таинственных решений, исполнения их и сопротивления им, не заработанная и не
заслуженная, тяготеющая над жизнью всех. К. ищет связи с милостью божества,
одновременно стараясь укорениться в деревне у подножья замка, он сражается за
место работы и проникновение в новую жизненную среду; благодаря выбору
профессии и женитьбы хочет укорениться в деревне, хочет как “чужак”,
следовательно, с отличной от всех позиции, хочет иначе, чем остальные, добиться
того, чтобы также, как самый дюжинный обыватель, без особых усилий и
соображений, попасть в замок. “Решающим для этого моего мнения является то, с
какой чуткостью Франц Кафка напомнил мне однажды анекдот, который привела
племянница Флобера в своей переписке. Он гласит: “Не сожалел ли в свои
последние годы он (Флобер), что не избрал жизненной стези обывателя? Я почти
могу в это уверовать. Когда думаю о трогательных словах, сорвавшихся как то с
его губ, когда мы возвращались домой по берегу Сены; мы навещали моих
приятельниц, они разыскивали где-то в толпе своих хорошеньких детишек. “Они
правы” (“Они в своем праве”), — сказал он, имея в виду тем самым добрый,
почтенный семейный очаг”.
События и образы, мысли и поступки людей в произведениях
Кафки связаны между собой чаще всего совершенно алогично, словно видения
бредового сна, словно клочья мыслей и представлений шизофреника, которые
рождаются то в самых простых, то в очень сложно опосредствованных ассоциациях”.
Ассоциативные представления возникают примерно так.
Кто-то вошел в пустую комнату… пусто… пустыня… караван покидает оазис…
арабы создали алгебру… учитель математики был маленьким лысым стариком… а
молодой кудрявый парикмахер и т. д. и т. п. до бесконечности.
Приведенный выше набор образов и понятий не цитата, а
только очень огрубленная схема непосредственно ассоциативного мышления, когда
одно представление произвольно, случайно порождает другое. Произведения Кафки
построены по сходным, но, разумеется, значительно более сложным схемам.
В целом они напоминают необычайные мозаичные витражи,
составленные из очень простых и прозрачных элементов-рисунков, в которых
красочные детали — то нежно акварельные, то яростно тропически-сочные, то
ядовито рекламно-крикливые — хаотически сочетаются с черно-белыми,
грязно-бурыми, серыми, белесыми… И все вместе они образуют причудливые
картины, пугающие неестественными, неожиданными сочетаниями простых, обыденных
вещей, озаренные откуда-то изнутри либо тревожно мерцающим лиловатым свечением
бесконечных сумерек, либо зловещим тускло-багровым, медленно тлеющим заревом
неведомых огней.
Рассказы и романы Кафки аллегоричны, но не в обычном
смысле этого слова; они являются, так сказать, математическими, алгебраическими
символами — столько же условными, сколько реальными. Он стремился развивать то,
что ему представлялось главным в творческом методе Достоевского, о котором
Кафка писал, что тот “впервые превратил мысли и понятия в художественные
образы”.
Однако у Достоевского это преобразование было
следствием прежде всего необычайно активного проповеднического отношения к
действительности. Его образы — воплощения мыслей и понятий — при всей
преувеличенности, и в иных случаях даже гротескной заостренности некоторых из
них, вырастали в конечном счете из реального мира, были неразрывно с ним
связаны. А Кафка, полагая, что …